А партия и вся страна уже готовились к многосерийному всесоюзному действу под названием «Съезд народных депутатов СССР». В обращении ЦК «К партии, советскому народу» в январе 1989 года отмечалось: «…волеизъявлением народа будет сформирован съезд народных депутатов, дан старт новой системе государственных органов, положено начало воплощению главной идеи политической реформы: вся полнота власти — Советам. Это будет крупная веха на пути революционного обновления советского общества.
…В обновленном обществе должна действовать обновленная Коммунистическая партия — такова логика перестройки. Высвобождаясь из-под гнета текущих хозяйственных дел, партия получает возможность сосредоточиться на разработке актуальных проблем теории социализма, внутренней и внешней политики, на политической, организаторской и идеологической работе в массах».
К сожалению, в перспективе верная идея съезда народных депутатов СССР на фоне начинающегося экономического спада оказалась явно несвоевременной (если за ней не было другого умысла), а ее форсированная реализация оказалась в итоге трагедией для партии и страны.
Начнем с того, что саму избирательную кампанию необходимо было организовать по-новому, она не могла быть похожей на все предшествующие выборы народных избранников. В политическую жизнь страны входила реальная состязательность кандидатов. ЦК же настойчиво требовал от партийных органов всемерно способствовать демократизации избирательного процесса, не допускать разнарядок и заорганизованности, чутко прислушиваться к мнениям и настроениям людей, действовать силой убеждения и примера.
В открытом политическом противостоянии нам предлагалось говорить и отстаивать правду, не уходить от острых вопросов, использовать активные формы разъяснительной работы, в том числе любимые М. С. Горбачевым дискуссии. Если бы Центр был таким же смелым, как того требовал от руководителей территориальных партийных органов! Себе-то он приготовил политическую соломку на случай форс- мажорных обстоятельств.
В соответствии с законом одна треть народных депутатов СССР избиралась от общественных организаций, в том числе 100 депутатов — от КПСС. В эту сотню и вошли члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК (М. С. Горбачев, секретари ЦК), избранные депутатами на пленуме ЦК в идиллической обстановке. Но далеко не всем высшим партийным руководителям было позволено войти в указанную квоту. Первые секретари территориальных партийных организаций (республиканских, краевых, областных) по рекомендации Политбюро были вынуждены искать своего нового депутатского счастья в острой конкурентной борьбе в избирательных округах. Искать, встречая критический настрой значительной части избирателей в оценке практических результатов перестройки. Искать, разъясняя причины отсутствия товаров на прилавках магазинов, разъяснять многочисленные случаи бюрократического отношения к людям в сфере социально-бытового обслуживания.
Одновременно начинает реализовываться популистский (как тогда казалось), а на самом деле — провокационный призыв Горбачева к народу в отношении своих высокопоставленных коллег: «вы, мол, давите их снизу, а мы станем давить сверху». Он был услышан и простыми согражданами, и активно-агрессивной частью деятелей средств массовой информации и интеллигенции, что способствовало развязыванию откровенно враждебной кампании против партийных кадров.
Заботясь в этих новых выборных условиях об интересах властной московской верхушки, Центр неминуемо открыл дополнительную зеленую улицу оппонентам партии. А. А. Собчак, «демократическая звезда» которого взошла на первом союзном депутатском съезде, писал по этому поводу:
«Хорошо и надежно отлаженный поколениями партийной селекции аппарат при прямых, равных и тайных выборах не оставил бы демократам ни шанса на победу… Но Горбачев и его интеллектуальная команда поставили аппарат в необычные, нерегламентированные советской традицией условия. Выборы от общественных организаций и Академии наук СССР, деление страны на территориальные и национально-территориальные избирательные округа — это давало множество возможностей. Известные всей стране люди — Андрей Сахаров, Дмитрий Лихачев, Алесь Адамович, Егор Яковлев, Гавриил Попов и многие другие — попали в парламент лишь благодаря такой недемократичности избирательной системы. Силы аппарата оказались отвлеченными на организацию пресловутых окружных собраний. Здесь аппаратчики были бдительны, и через их „сито“ многие из демократов не прошли. Но ведь в общественных организациях окружных собраний не было…».
В итоге избирательной кампании по выборам народных депутатов СССР партии был нанесен очень тяжелый удар. КПСС, пожалуй, впервые получила реальный политический нокдаун, от которого в дальнейшем уже полностью оправиться не смогла. В целом по стране в депутаты не прошли многие первые лица регионов.
В Ленинграде и Ленинградской области ни один из партийных и советских руководителей — членов бюро обкома не набрал необходимого количества голосов избирателей. Проиграли борьбу в своих округах первый секретарь обкома Ю. Ф. Соловьев, первый секретарь Ленинградского горкома А. Н. Герасимов, председатель Ленгорисполкома В. Я. Ходы- рев, председатель облисполкома Н. И. Попов. Такая же участь постигла второго секретаря обкома А. М. Фатеева, командующего войсками Ленинградского военного округа В. Ф. Ермакова — тоже членов бюро областного комитета партии.
Удивительно, что наиболее ощутимое поражение на выборах потерпел Анатолий Николаевич Герасимов — мой самый первый первый партийный секретарь, который в 1973 году пригласил меня после комсомола на работу в Петроградский райком КПСС. Он набрал всего 19,4 процента голосов избирателей в Московском территориальном округе № 54, уступив первенство старшему инженеру Центрального научно- исследовательского института судовой электротехники и технологии Ю. Ю. Болдыреву — будущему известному политическому и государственному деятелю России, публицисту.
Ю. Ю. Болдырев
Юрий Юрьевич Болдырев оказался, как о нем говорили, своеобразным бриллиантом в демократической пене, выброшенным на берег перестройки.
В то время он был молодым коммунистом, получившим к 1989 году в свои неполные 30 лет уже два высших образования. Было очевидно, что даже первые его публичные выступления отличались большой взвешенностью и неординарностью мысли. В этом я имел возможность убедиться в личной встрече с Юрием Юрьевичем летом 1989 года в Смольном при подготовке к публикации его выступления на собрании актива Ленинградской партийной организации. Поставив ряд острых вопросов о положении в партии, он скрупулезно выверял каждую фразу стенограммы, не допуская какого-либо «сглаживания» текста. Бросалась в глаза его твердая принципиальная и независимая позиция по обсуждаемым проблемам. И хотя не все взгляды Болдырева на деятельность партии в тех условиях я разделял, они вызывали у меня уважение.
Независимый характер Юрия Юрьевича, базирующийся на подлинно государственных интересах, ярко проявился в его последующей работе. Об этом сегодня широко известно из публикаций электронных и печатных средств массовой информации, из серии его книг. В 1990 году Болдырев был избран делегатом XXVIII съезда КПСС, выступал в тот период за решительную борьбу с протекционизмом, за передачу имущества КПСС народу.
Будучи в 1992—1993 годах начальником Контрольного управления Администрации Президента России, он энергично и принципиально, без оглядки на патрона, взялся за организацию контроля исполнения указов Президента, соблюдения законности действий представителей исполнительной власти. Однако после проверки Контрольным управлением работы Московской городской администрации Б. Н. Ельцин понизил статус этого управления, и Болдырев вынужден был покинуть занимаемую должность.
Ю. Ю. Болдырев совместно с Григорием Явлинским и Владимиром Лукиным основал партию «Яблоко», стал в 1993 году одним из руководителей одноименного избирательного блока на выборах в Государственную Думу. Но в 1995 году из-за конфликта с Явлинским из «Яблока» вышел. В дальнейшем с 1995 года в течение ряда лет работал заместителем председателя Счетной палаты Российской Федерации, что тоже дало ему богатую пищу для серьезных размышлений. В своих книгах, многочисленных газетных публикациях, а также в программе Татьяны Федяевой «Народный интерес» в Интернете Юрий Юрьевич рассказывал о документально подтвержденных фактах коррупции в высших органах власти, делился своими взглядами и прогнозами на будущее России.
Для многих наших граждан актуально звучит мысль Болдырева о том, что в последние десятилетия новейшей истории страны мы мало создавали, нерационально расходовали наследие предков и потомков. При этом смотрели свысока на таджиков, убирающих наши же улицы. А завтра будем возмущаться, что дети таджиков учатся у нас в школах. А детей у них много, и они старательные, учиться будут хорошо. Поступят в наши вузы и займут командные высоты в нашей стране.
Гайдаровскую идею о том, что России без мигрантов не обойтись, Болдырев называет вульгарной, направленной на разложение своего народа. Мы должны быть конкурентоспособными с таджиками и узбеками, утверждает он, должны научиться рожать детей и выращивать их в трезвости.
Трудно с этим не согласиться. Тем более если вспомнить о Сибири и Дальнем Востоке страны, где все более заметным становится удельный вес китайского населения.
Этот невеселый сюжет хотел бы дополнить своими впечатлениями от поездки вместе с братом Сергеем и его женой Татьяной в Ярославскую область, в деревни Ермаково и Ескино, родные места нашего отца и деда. Здесь, на автомобильной трассе Череповец — Рыбинск, появилось работающее круглосуточно кафе. Рядом строятся бревенчатый дом, баня, есть загон для овец и броское объявление о возможности полакомиться шашлыком.
Совершая пешеходную прогулку по очень близким мне с детства окрестностям, я зашел в это кафе, чтобы выпить чашку чая. В разговоре с hаспорядителем заведения узнал, что хозяином кафе является некий Эдик из Азербайджана, который приобрел на этих ярославских просторах гектара земли — бывшие колхозные поля и угодья и планирует в будущем здесь осесть, построить животноводческую ферму. Значит, появятся и другие его земляки, а у них будут работать местные жители. Двое из них с синюшными лицами уже работают: неумело пытались пасти овец Эдика — в течение довольно длительного времени, громко матерясь, не могли перевести стадо на другую сторону дороги, создав преграду для движения машин. Такие вот дела.
После 2001 года Ю. Ю. Болдырев отошел от активной политической жизни и вернулся в нее только в 2007 году, возглавив первую тройку кандидатов в депутаты Государственной Думы по Санкт-Петербургу от партии «Справедливая Россия». За это время он успел защитить кандидатскую диссертацию, написать несколько книг.
В условиях мирового финансового кризиса Болдырев очень остро высказывался о действиях экономического блока в правительстве России. Изъятые в кризис из развития страны сотни миллиардов долларов и переданные банкам, которые перевели эти средства на валютный рынок, как считает Болдырев, нужно было без либеральных иллюзий вкладывать в создание целенаправленной собственности, высокотехнологических производств, в производство всего, что жизненно необходимо России, что она вынуждена покупать за рубежом, в том числе в создание высокоточного машиностроения, без которого никакая оборонка в принципе существовать не может. Никогда и никто нам не продаст то оружие, которое завтра защитит нас от тех, кто посягнет на наши природные ресурсы.
Для меня очень важна данная Ю. Ю. Болдыревым спустя 20 лет оценка исторической роли I Съезда народных депутатов СССР: «Съезд не взял на себя ни реальную власть, ни ответственность за все, что происходило и произошло затем, и в конечном итоге не стал механизмом модернизации, укрепления и сохранения страны».
Вот такой самобытной и, безусловно, позитивной для будущего страны личности проиграл выборы народного депутата СССР по Московскому территориальному избирательному округу № 54 Ленинграда один из самых крупных лидеров Ленинградской областной парторганизации Анатолий Николаевич Герасимов. А мое пространное повествование о Юрии Юрьевиче Болдыреве связано с тем, что именно Герасимов, как это ни парадоксально, в период тех исторических выборов лучше других чувствовал необходимость реформирования партии, демократизации партийной жизни. Он, например, стремился ослабить жесткость командной вертикали в Смольном между третьим и вторым этажами, между обкомом и горкомом, раскрепостить деятельность райкомов Ленинграда — важнейшего звена партийной структуры, дать им больше самостоятельности.
Однажды, где-то в первой половине 1989 года, Анатолий Николаевич, понимая усугубляющуюся тяжесть положения партии в обществе и настойчиво пытаясь найти пути выхода из общественного кризиса, предпринял неординарный шаг: не предавая огласке, собрал в Смольном, для разговора по душам, без протокола, всех первых секретарей районных партийных комитетов. Это сегодня «встречи без галстуков» стали модными у высоких руководителей, а тогда это было очень смело.
Я уже точно не помню, откуда мне стало известно об этой встрече в Ленинградском горкоме. И ей можно было бы не придать особого значения, если бы не критический настрой ее участников в адрес третьего этажа Смольного — обкома. Суть этого настроя сводилась к тому, что бюро обкома и его первый секретарь в проведении политики ЦК и своей линии, образно говоря, «бьют по головам» руководителей крупных городских партийных звеньев, что мешает учету реальных настроений коммунистов.
При очередном докладе документов Ю. Ф. Соловьеву я осторожно поинтересовался, известно ли ему о проведенной А. Н. Герасимовым откровенной беседе с первыми секретарями райкомов партии Ленинграда. Оказалось, что Юрий Филиппович не знал о ней. Он попросил меня предоставить ему какие-либо документы об этой встрече. Это меня очень озадачило: вряд ли доверительный разговор на таком совещании как-то официально фиксировался. Тем не менее я прошел на второй этаж Смольного к заведующему общим отделом горкома партии Николаю Михайловичу Быкову и передал ему просьбу руководства обкома о предоставлении информации по существу состоявшегося закрытого совещания.
Мои опасения оказались правильными: ход этой встречи не протоколировался. Пришлось идти ва-банк и в интересах дела воспользоваться полномочиями вышестоящего в партийной иерархии органа. Зная, что Николай Михайлович был на совещании и наверняка делал на нем записи в своей личной рабочей тетради, я высказал твердую просьбу восстановить суть интересующей обком беседы в виде документа. Через пару дней я получил его.
После ознакомления с высказываниями и настроениями первых секретарей райкомов партии города Юрий Филиппович Соловьев был очень озабочен. Получалось, что голос руководителей важнейших партийных звеньев, ходящих, как часто говорилось, «по земле», хорошо чувствующих происходящие в жизни изменения и адекватность этим изменениям партийных решений, этот голос далеко не всегда мог открыто звучать на официальных мероприятиях в обкоме и правильно восприниматься. И очень важно, что А. Н. Герасимов, являвшийся одновременно и членом бюро обкома партии, очень остро почувствовал это.
Не сомневаюсь, что Анатолий Николаевич и сам бы проинформировал первого секретаря обкома о настроениях в городе. Наша реакция на то проведенное им совещание была просто более оперативной. Ю. Ф. Соловьев, учитывая остроту поступившей информации и сложность обстановки в связи с поражениями партийных руководителей Ленинграда и области на выборах народных депутатов СССР, сразу же распорядился собрать совещание всех первых секретарей горкомов и райкомов партии региона в Шахматном зале третьего этажа Смольного. Я обратился к Юрию Филипповичу с просьбой не стенографировать предстоящий разговор и сообщить об этом участникам встречи. Что и было сделано.
Совещание прошло в том же ключе, как и состоявшееся ранее в горкоме: открыто, откровенно, критично, под ракурсом определения роли партии в современной общественной жизни. Оно, думается, способствовало в тот момент оздоровлению атмосферы в Смольном, сплочению партийных сил города и области, оказало столь необходимую поддержку Ю. Ф. Соловьеву во взаимоотношениях с Центром.
Весна 1989 года дала ленинградским коммунистам, руководителям областной парторганизации весомый и поучительный урок. Выступая в начале апреля на совместном пленуме обкома и горкома по итогам печальных выборов, А. Н. Герасимов, ощутимее других познавший этот урок, отметил:
«…сегодня все мы убедились, что не на словах, а на деле закончился период политического комфорта, и такие до сих пор волновавшие нас лишь в общем виде понятия, как „цели и суть социализма“, „революционность обстановки“, „реальное лицо консолидирующегося политического противника“, зримо и четко заявили о себе».
Признав недооценку партийными организациями быстро меняющейся и политизирующейся обстановки в стране, Анатолий Николаевич подчеркнул, что «энергично развивающийся процесс политизации общественной жизни и перестройка политической системы идут со значительным опережением по отношению к динамике в экономике».
И еще один важный вывод был сделан руководителем коммунистов Ленинграда. Это вывод о том, что «выборы становятся новым стратегическим направлением партийной работы и что на приоритетные позиции выдвигается борьба за реальную власть».
На том совместном пленуме областного и городского комитетов партии выступили 24 человека. Слово взял каждый из участников пленума, кто желал этого. И каждый из выступавших говорил заинтересованно, с болью за поражение партийных лидеров, давал нелицеприятные оценки случившемуся, вносил на основе своего опыта взвешенные предложения по восстановлению авторитета Смольного, достижению изменений к лучшему в жизни ленинградцев.
Одновременно уже тогда прозвучала мысль о том, что возврат авторитета руководителей Ленинградской партийной организации весьма осложнится, если по итогам выборов не будет внесен ряд изменений в стиль и методы работы на уровне Центрального комитета КПСС, всей партии в целом. Здесь следует заметить, что поддержку избирателей не получили и члены ЦК в том числе. В тот выборный момент членами Центрального комитета КПСС являлись Ю. Ф. Соловьев, А. Н. Герасимов и В. Я. Ходырев. Поэтому тем более справедливым было внесенное предложение о целесообразности рассмотрения вопроса о положении в партии на пленуме ЦК КПСС.
Уже в конце апреля на очередном пленуме ЦК Ю. Ф. Соловьев доводит до Центра послевыборные политические и практические выводы ленинградских коммунистов, намеченную программу выхода из создавшегося положения. И что очень важно, отбросив демократические и перестроечные реверансы, заявляет о коренном вопросе текущего момента:
«С нашей точки зрения, экономическая реформа топчется на месте. Создается впечатление, что у нас до нее не доходят руки.
…Как представляется, нужно предпринимать чрезвычайные меры по стабилизации экономики, насыщению потребитель- ского рынка товарами повседневного спроса, концентрируя на этом внимание Политбюро ЦК, правительства, всех партийных организаций.
…В ближайшее время следовало бы пересмотреть программу инвестиций так, чтобы обеспечить прорыв в работе легкой и пищевой промышленности, коренным образом укрепить материально-техническую базу села, переработки и хранения сельскохозяйственной продукции».
Я намеренно подробно процитировал это выступление Юрия Филипповича, имевшего к тому времени не только огромный опыт партийного руководства, но и большой опыт хозяйственного руководителя по Ленметрострою, Министерству промышленного строительства СССР. И он отлично понимал, что отношение людей к партии, к партийным руководителям в стране в тот критический момент определялось прежде всего уровнем решения социальных задач, уровнем жизни населения.
В 2007 году после завершения военной службы я несколько месяцев провел в Публичной библиотеке, стремясь восстановить в памяти события последних лет существования Советского государства и уяснить роль Центра и партийных организаций на местах в них. Представляется, что возможности для достаточного социально-экономического развития у нас тогда все же были.
Ряд отечественных и западных специалистов и сегодня подтверждают: состояние экономики СССР в тот период не было безнадежным. Страна имела в этой ключевой области положительную динамику роста по важнейшим показателям. Даже несмотря на «происки империализма» в сфере мировой нефтедобычи.
Известный государственный деятель СССР, заместитель председателя правительства Российской Федерации в 1992 году М. Н. Полторанин отмечает, что «Советский Союз не был нищим на паперти, о чем врут сегодня телеприслужники олигархов. Держава прочно стояла на ногах». И далее, говоря о диктате Госплана, он продолжает: «…нужно было находить и устанавливать законами баланс между интересами коллективов и государства, между интересами личности и общества. А не опрокидывать с размаху все права на одну чашу весов, выдавая анархию за мать порядка».
В начале 1988 года все центральные газеты опубликовали отчет о встрече 8 января в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации, идеологических учреждений и творческих союзов. В выступлении М. С. Горбачева на этой встрече были приведены убедительные, красноречивые, как он сказал, данные об улучшении положения дел за последние три года в экономике и социальной сфере.
Темпы прироста производительности труда, которые нас всегда беспокоили, превысили среднегодовые показатели 11-й пятилетки в промышленности — в 1,3 раза, в строительстве — в 1,6 раза, в сельском хозяйстве — в 2,8 раза, на железнодорожном транспорте — в 3,6 раза.
Если в 1981—1984 годах за счет роста производительности общественного труда обеспечивалось 86 процентов прироста национального дохода, в 1985—1986 годах — 95, то в 1987 году — 100 процентов. В промышленности это достигнуто даже при сокращении численности работающих. И делается вывод: экономический механизм заработал даже еще только на подходах к реформе.
Далее Горбачев говорил о качественных изменениях в сфере научно-технического прогресса. Главный упор здесь справедливо делался на первичное машиностроение — станкостроение, электротехнику, приборостроение, на те отрасли, которые должны обеспечивать решение научно-технических проблем развития пищевой и легкой промышленности, социальной сферы. В 1987 году по сравнению с 1985 годом обновление
продукции в этих отраслях шло в 2,9 раза быстрее. И вновь генсек подчеркивает, что «мы ведь, собственно, еще не все решения приняли и только второй год работаем над программой модернизации нашего машиностроения».
Констатировались и устойчивые прогрессивные изменения в сельском хозяйстве, рост продуктивности в животноводстве.
М. С. Горбачев отметил и такие важные факты: в 1986—1987 годах в стране в среднем за год умерло на 200 тысяч человек меньше, чем в 1984 году, а смертность трудоспособных мужчин от несчастных случаев сократилась на 37 процентов. За истекшие два года повысилась рождаемость. В этот период ежегодно рождалось 5,6 миллиона детей, а в 1980 году —4,9 миллиона. Почти на два года возросла средняя продолжительность жизни всего населения страны, а у мужчин — на 2,6 года.
Можно скептически относиться к советской статистике. Можно в нее верить и не верить. Можно высмеивать, как это делал сатирик М. М. Жванецкий. Но факт остается фактом: в стране тогда наблюдалось явное оживление во всех областях социально-экономической жизни.
Трудно сказать, что конкретно сыграло здесь свою определяющую роль. Видимо, сказалась и вера в нового лидера страны, и даже симпатия людей к нему на первом этапе перестройки. И позитивный настрой на ускорение в сфере экономики.
И привлекательная идея интенсификации народного хозяйства на основе одноименной программы — детища Льва Николаевича Зайкова. И даже не очень четко проведенная антиалкогольная кампания. Теперь требовалось закрепить эти положительные подвижки дальнейшими организационными мерами в экономике, мерами внешнеэкономического характера. И мерами по линии отечественных спецслужб, так как антисоветский план А. Даллеса и доктрину глобальной экспансии З. Бжезинского никто не отменял.
Однако стране в ближайшее время было уготовано решать прежде всего вопросы политической реформы, реформирования партии, по существу, в ущерб реализации объявленных экономических задач. Со второй половины 1988 года в государстве стали планомерно уничтожаться одна за другой фундаментальные основы всей советской общественной жизни. Началась фетишизация рынка. В структуре народного хозяйства происходит сдвиг капиталовложений в сторону предметов потребления. Постепенно будет подорвано воспроизводство основных фондов базовых отраслей, от которых зависит вся жизнедеятельность людей, включая потребление.
Апологет антисоветизма, но горячий патриот государства российского, А. И. Солженицын в своей книге «Как нам обустроить Россию» отмечал, что перенимать бездумным перехватом чужой тип экономики, складывавшийся там веками и по стадиям, было бы разрушительно для страны:
«Государству, если мы не жаждем революции, неизбежно быть плавно-преемственным и устойчивым.
...При нынешнем скоплении наших бед, еще так осложненном неизбежным разделением с окраинными республиками, невозможно нам сразу браться решать вместе с землей, питанием, жильем, собственностью, финансами, армией — еще и государственное устройство тут же. Что-то в нынешнем государственном строе приходится пока применять просто потому, что оно уже существует.
Конечно, постепенно мы будем пересоставлять государственный организм. Это надо начинать не все сразу, а с какого-то краю. И ясно, что снизу, с мест. При сильной центральной власти терпеливо и настойчиво расширять права местной жизни».
Да, в той сложнейшей обстановке Александр Исаевич отчетливо понимал недопустимость резких движений для государства. И не только он. Об этом открыто и прямо говорили Горбачеву мои коллеги по Смольному, о чем речь пойдет ниже. Но Горбачев уже встал на путь радикальных изменений всего советского, умело используя многословную перестроечную риторику, непременно сдабривая ее социалистическим выбором.
Прозрение сотрудников Смольного о подлинной сути идущих в стране процессов приходило не сразу. Ведь трудно было сомневаться в полезности тех объявленных Центром позитивных намерений на каждом направлении общественного социалистического развития. Большинству из нас, воспитанных на централизованной дисциплине, на первых порах казалось, что впереди все будет так же, как до перестройки, только лучше.
Мартовский провал партийных лидеров на выборах, конечно, просветлил наши головы. Тем более что в адрес Смольного еще активнее полетели критические стрелы от низовых партийных звеньев, населения. Стал намечаться разрыв в действиях да и в позициях по принципиальным вопросам партийной жизни между Центром и территориями. С каждым днем набирала силу политизация общественного мнения, за которой мы далеко не всегда успевали.
Одним из выводов, который тогда был сделан, был вывод о том, что большая часть жителей города, и даже коммунистов, не представляет в полном объеме, чем занимается областной комитет партии, какова его позиция и какие он ставит задачи, каковы конкретные сроки разрешения тех проблем, которые волнуют ленинградцев. Такого же плана вопросы относились и к местным Советам. И узнавать обо всем происходящем в городе и области люди должны были не из третьих рук, а из непосредственного общения с руководителями- коммунистами, членами обкома партии.
