ГЛАВА IV.
КОМСОМОЛЬСКАЯ СТАЖИРОВКА В СМОЛЬНОМ
В январе 1971 года я впервые пришел на работу в Смольный — в отдел студенческой молодежи Ленинградского горкома комсомола. Волнение испытывал большое. Все-таки каждый день предстояло соприкасаться с нашей историей, находиться в штабе революции, где работало первое советское правительство во главе с В. И. Лениным и где теперь находилось высшее руководство Ленинграда и области. Но излишней робости не было — за спиной уже был определенный опыт производственной и общественной работы, который придавал уверенность, что с порученным делом справлюсь.
Как и другим инструкторам, мне было поручено курировать и вести одно из направлений в решении задач, стоящих перед отделом. А именно — развитие студенческого научного творчества. На меня были возложены обязанности ответственного секретаря Ленинградского городского совета по научно-исследовательской работе студентов (НИРС). Задачи Совета включали в себя организацию выставок студенческого научного творчества на базе Дворца культуры работников просвещения (Набережная реки Мойки, 94), проведение конкурсов студенческих научных работ по общественным наукам, оказание методической и практической помощи советам студенческих научных обществ вузов города.
Городской совет по НИРС возглавлял очень энергичный профессор, заведующий кафедрой высшей математики ЛЭТИ имени В. И. Ульянова (Ленина) Евгений Алексеевич Непомнящий. В составе Совета функционировали секции, представлявшие группы родственных вузов: технических, гуманитарных, медицинских, культуры. Секции возглавляли молодые, но уже известные ученые.
Например, секцию медицинских вузов возглавлял профессор 1-го Ленинградского медицинского института имени академика И. П. Павлова Владимир Андреевич Алмазов, будущий академик, главный кардиолог Ленинграда, организатор НИИ кардиологии на проспекте Пархоменко. Судьба распорядилась так, что через этот НИИ, который ныне носит имя своего основателя — В. А. Алмазова, прошли впоследствии из-за сердечных недугов многие близкие мне люди, получившие там высококвалифицированную медицинскую помощь, в том числе от самого Владимира Андреевича.
Стиль работы отдела студенческой молодежи, как и других отделов горкома комсомола, в решающей степени определял- ся территориальной близостью высших партийных инстан- ций, располагавшихся в главном здании Смольного. В рамках имевшего место партийного руководства комсомолом наш отдел тесно взаимодействовал с отделом науки и учебных за- ведений Ленинградского горкома КПСС. У своих старших товарищей мы учились формировать и организовывать рабо- ту, планировать и проводить крупные мероприятия, узнавали правила взаимоотношений выборного актива и аппарата ком- сомольских органов.
Хорошо помню, например, ситуацию, в которой в самом начале 70-х годов я познакомился с только что избранной секретарем Петроградского райкома ВЛКСМ Валентиной Ивановной Матвиенко, будущим губернатором Санкт-Петербурга, председателем Совета Федерации Федерального собрания России. Произошло это при проведении Дней медицинских вузов на городской выставке студенческого научного творчества.
Для торжественного открытия Дней отделом был подготовлен доклад, выступать с которым полагалось кому-то из выборных лиц — секретарей райкомов комсомола, в ведении которых находились комсомольские организации медицинских институтов. По какой-то причине планировавшийся докладчик на открытие Дней не прибыл. Руководство отдела предложило мне обратиться за помощью к Валентине Ивановне, что я и сделал с некоторым волнением: ведь доклада она ранее не видела, а до начала мероприятия оставалось 15—20 минут. Валентина Ивановна, к моей радости, быстро оценила и поняла ситуацию, легко «вошла» в содержание документа и выступила уверенно, вызвав аплодисменты зала.
Ленинградский городской совет по НИРС имел заметный вес в структуре аналогичного всесоюзного совета, работавшего под эгидой ЦК ВЛКСМ. Наш опыт обобщался и рекомендовался к распространению в других регионах страны. Участвуя в различных мероприятиях всесоюзного совета, я неоднократно выезжал в Москву, побывал с методическими и контрольными целями в Риге, Алма-Ате, Чимкенте, Томске, Тюмени, Новосибирске. Выступал с докладами по проблемам организации научно-технического творчества студентов, готовил аналитические материалы для руководителей.
Это была хорошая школа аппаратной работы. Могу с большой теплотой и глубоким уважением отозваться о работниках Московского горкома ВЛКСМ, комсомольских активистах сибирских городов того времени. Для них не существовало ничего невыполнимого при организации крупных всесоюзных конференций, совещаний, выставок по вопросам НИРС. Если требовалось работать ночами, чтобы подготовить какие- либо документы, то делалось это без нытья, увлеченно, всегда профессионально. И кстати, без «допинга».
Конечно, после завершения больших и важных дел проводились так называемые протокольные мероприятия. Но ни с чем похожим на тот разврат, сауны с девушками, беспринципность, что сопровождало «героев» нашумевшего в период перестройки художественного фильма «ЧП районного масштаба», мне, к счастью, не пришлось столкнуться.
В целом, думается, у комсомольского актива моего поколения превалировало стремление к правильному поведению: поступать так, «как учили». К тому же мы, в большинстве своем, были молодыми коммунистами и желание оправдать доверие старших товарищей, равняться на ветеранов партии, Великой Отечественной войны, на родителей накладывало свой отпечаток. В подтверждение сказанному приведу такой пример.
В 1971 году я был включен в состав делегации ЦК ВЛКСМ для поездки в Югославию по приглашению молодежных организаций этой страны. Нынешней «выездной свободы» тогда, естественно, не было. Отбор десяти кандидатов в поездку был достаточно жестким. Возглавлял делегацию инструктор обкома партии, по возрасту значительно старше каждого из нас, совсем еще молодых людей, участников той ответственной командировки.
Мы знали, что отношения между СССР и СФРЮ не заладились с послевоенного времени по причине резкой критики И. В. Сталиным с позиции «старшего брата» политики И. Броз Тито, лавировавшего между Советским Союзом и Западом. Их нормализация происходила медленно. В этом плане нашей делегации предстояло сыграть заметную роль в укреплении связей молодежных союзов двух государств.
Уже в поезде Ленинград — Москва наш руководитель объявил, что у него скоро будет день рождения. И началось застолье, закончившееся под утро. Оно продолжалось вечером и ночью в московской гостинице, потом в поезде Москва — Белград, когда наконец этот день рождения наступил. По прибытии в Загреб, на место политической и трудовой акции молодежи всего мира, связанной со строительством дамбы для защиты города от наводнений при выходе из берегов реки Савы, руководитель стал жаловаться на нездоровье, больное сердце. Он не смог в полном объеме участвовать во всех мероприятиях делегации. Из «уважения» к представителю партийного органа это воспринималось нами терпеливо.
После успешного завершения официальной части поездки наша делегация провела несколько дней на острове Крк в Адриатическом море. Как оказалось, мы были первой советской группой, посетившей это уютное курортное местечко со времени окончания Второй мировой войны. Мэром одноименного города прямо на берегу моря был устроен по этому поводу торжественный прием.
И здесь наш руководитель «расслабился» до неприличия. Не смог произнести достойную ответную речь, в довольно фривольной манере выпивал с супругой мэра «на брудершафт», а в конце приема прихватил с собой со стола бутылку вина.
Утром я предложил молодым коммунистам — членам делегации обсудить поведение ее руководителя. Разговор состоялся. Главе нашей группы было открыто и прямо высказано неудовлетворение его действиями на прошедшем накануне приеме и за время всей командировки. Надо сказать, он признал свои ошибки и до конца поездки не дал больше ни единого повода усомниться в том, что нами руководил действительно представитель областного комитета партии.
В период работы в аппарате горкома комсомола мне посчастливилось участвовать в организации подготовки и проведения еще одной крупной международной акции. Таковым событием стал состоявшийся в Ленинграде 2-й Фестиваль дружбы молодежи СССР и ГДР. При безусловной партийной и административной поддержке основную тяжесть организационных усилий по его проведению нес на себе комсомольский аппарат.
Форум проходил на многочисленных объектах города, в десятках трудовых коллективов. Мероприятия, связанные с торжественным открытием и закрытием фестиваля, состоялись в Большом концертном зале «Октябрьский» и Таврическом дворце. На них участвовали многие широко известные личности.
Воочию мы видели и слушали воспоминания героев обороны Ленинграда — генерала М. С. Хозина, командующего Ленинградским фронтом в самый трудный период — с октября 1941 года по июнь 1942 года, и адмирала В. Ф. Трибуца, командующего Балтийским флотом в течение всего периода Великой Отечественной войны. Здесь же были народный артист СССР певец Юрий Гуляев — первый и, безусловно, луч-ий исполнитель цикла песен композитора А. Н. Пахмутовой о Юрии Гагарине, неоднократная победительница чемпионатов мира и Европы по фигурному катанию Габриэле Зайферт, председатель исполкома Ленсовета А. А. Сизов, многие крупные партийные, комсомольские и хозяйственные руководители, космонавты.
В эти дни, когда мы практически круглые сутки находились на вверенных нам объектах фестиваля (не всегда даже удавалось уехать ночевать домой), был получен огромный жизненный опыт по решению поставленных перед нами конкретных задач, основной из которых являлось обязательное успешное проведение важного международного форума.
Фестиваль запомнился мне встречей с человеком, который сыграл во многих отношениях определяющую роль во всей моей дальнейшей судьбе. Речь идет об Александре Николаевиче Сушкове, тогда представителе организационного отдела обкома комсомола. Ранее он возглавлял комсомольскую организацию в самом дальнем районе Ленинградской области — Подпорожском. У нашего отдела при обеспечении выполнения мероприятий на одном из объектов фестиваля возникли трудности, и мне посоветовали обратиться за помощью в штаб проведения фестиваля к А. Н. Сушкову.
Я был измотан напряженной работой, бессонными ночами и, честно говоря, ожидал от сотрудника штаба реальной поддержки. Какого-либо сочувствия, наконец. Но в ответ, без всяких словесных реверансов, услышал жесткое указание решать поставленные задачи самостоятельно и лично предпринять конкретные меры по исправлению положения.
Нужно сказать, решительность и волевой настрой этого человека, имевшего в те дни, скорее всего, гораздо более интенсивную нагрузку, передались и мне. Проблемы мы все разрешили. А с Александром Николаевичем, ставшим в 80-е годы одним из лучших организаторов партийных дел, «орговиком» №1 в Смольном, как о нем говорили, судьба приготовила мне неоднократные встречи, целое десятилетие совместной работы в обкоме КПСС. Все это время он был моим добрым Учителем и требовательным Наставником.
Говоря о комсомольском периоде работы, хотелось бы привести еще одну небольшую, но, как мне кажется, характерную иллюстрацию из жизни Смольного того времени. Она связана с действовавшими негласными требованиями к внешнему виду всех, кто работал в этом историческом здании. Одежда должна была быть строгой, неброской. У мужчин — это костюм в сочетании со светлой сорочкой и обязательным галстуком. Сотрудницам категорически запрещалось появляться в основном здании Смольного в мини-юбках и брюках. Некоторым заядлым модницам, работавшим в горкоме комсомола, приходилось приносить с собой необходимую одежду и переодеваться, чтобы иметь возможность посетить столовую Смольного.
Припоминаю и такой случай. Связан он был с подбором резерва на должность, которую я занимал в отделе студенческой молодежи. Претендентом оказался способный комсомольский активист из Военно-механического института. Весьма импозантный: с усами, в красивом пиджаке в крупную яркую клетку, он в назначенное время прибыл на беседу с секретарем горкома ВЛКСМ Александром Николаевичем Жариковым.
Беседа, как мне показалось, прошла достаточно успешно. Однако когда я проводил кандидата и вновь зашел к Александру Николаевичу, чтобы выслушать его мнение, он сказал:
«Хороший парень. Но ты представляешь, если он завтра в таком пиджаке и с усами придет на работу в Смольный?» В результате положительного решения не состоялось. Вероятно, в этом случае был некоторый перебор.
В целом же такой подход нас дисциплинировал, повышал ответственность за возможность трудиться в здании, где располагались руководящие органы высшей власти города и области. Думаю, что и сегодня встречающиеся вольности в одежде у сотрудников официальных учреждений далеко не всегда бывают уместны. Например, появление должностных лиц на работе во властных структурах в летнее время в футболках и затертых джинсах или даже в шортах — в полупляжном виде.
