С уходом в отставку Юрия Филипповича Соловьева окончательно завершился классический этап деятельности Ленинградской партийной организации. Теперь, в условиях так называемых демократических преобразований, Смольный будет вынужден становиться еще более открытым, а значит, и более уязвимым для оппонентов.
Уязвимость будет связана с необходимостью постоянно отвлекаться от решения насущных задач развития региона, растрачивать большие силы на низложение очередных легенд о «царском» обеспечении партийного аппарата, на бесконечные реорганизации структуры партийных органов. Потребуется немало усилий для того, чтобы своевременно расставлять акценты во взаимоотношениях с Центром при решении не только тактических, но и стратегических вопросов политики партии. Всем этим будут заниматься в последующие два года последний первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Борис Вениаминович Гидаспов и его команда.
Борис Вениаминович бросился в бой за восстановление авторитета партии «с поднятым забралом», как романтический герой-подвижник. В свои первые рабочие дни в Смольном он мало опирался на аппарат сотрудников обкома. Возможно, хотел подтвердить свою состоятельность и неслучайность избрания лидером ленинградских коммунистов. Я все же думаю, что эти задачи у него решались сами собой, просто он имел огромный опыт руководства крупными производственными и научными коллективами, постоянно выступал перед многочисленной аудиторией, обладал недюжинным умением держать зал.
Б. В. Гидаспов сразу дал понять, что он открыт и доступен для средств массовой информации, провел пресс-конференции с участием журналистов ленинградских газет и телевидения. В этот период за ним не всегда успевали даже сотрудники из ближнего круга его команды. Обладая блестящим интеллектом, он был уверен в себе, искренне считал, что «справиться» с работниками СМИ может и сам, без излишней опеки и страховки со стороны аппарата Смольного. По мере вхождения в дела у нового «первого» стал складываться свой стиль деловых взаимоотношений с партийным аппаратом и руководства им.
В общении с прессой Б. В. Гидаспов подчеркивал важность того региона, которым ему выпала честь руководить, любил повторять: «Ленинград — не столица, но и не второй город страны». Он откровенно говорил, что было бы безнравственным отказываться от предложения возглавить обком ради своих эгоистичных целей — отлаженной работы в первом советском консорциуме «Технохим», из которого шел прямой путь в академики.
Постепенно всем стала ясна и политическая позиция нового ленинградского лидера. В одном из первых интервью он сказал: «Для меня важна не свобода как таковая, а возможность ею пользоваться и поступать так, как я хочу. Ну, к примеру, за двадцать лет я был в отпуске в общей сложности, может быть, месяца три. Но сознание того, что отпуск у меня есть и я в любой момент могу им воспользоваться, как ни странно, придает мне силы».
И далее, продолжая разговор о необходимости придерживаться в перестройке определенной последовательности преобразований, важности экономической стабилизации, он отмечал: «Насколько я помню, в своем лозунге перестройка провозгласила прежде всего порядок и дисциплину, затем гласность и демократию. На практике мы сначала переставили члены формулы местами и отнесли порядок на последнее место, а потом и вовсе опустили. И в результате имеем нынешнее состояние, с которым не знаем, как справиться.
…Сегодня мы имеем гласность и демократию. Но одновременно — падение производственной дисциплины, потери за счет невыходов на работу, вновь пьянство, нарушения технологических требований, и на одном этом теряем до 20 процентов объемов продукции.
Процесс демократизации ни в коем случае не противоречит наведению порядка. Наоборот, только с ним он и возможен, иначе мы быстро скатимся к хаосу и жить будем еще хуже, чем живем сейчас.
…Другой альтернативной структуры управления, которой можно было бы доверить управление страной в полном объеме, у нас нет. И пока у нас нет другой структуры, которая гарантировала бы и безопасность каждого, и то, что будет продолжаться строительство жилья, и многое другое, — до тех пор разговоры об альтернативе КПСС — пустые разговоры».
Во второй половине августа 1989 года обком, руководимый Б. В. Гидасповым, проведет в Таврическом дворце свое первое крупное общественное мероприятие — собрание актива Ленинградской партийной организации. На собрании будут обсуждены предложения коммунистов в тезисы Ленинградского областного комитета партии по углублению перестройки в современных условиях.
Съездовский пример окажется заразительным, и ленинградское телевидение, совместно с пресс-центром обкома, организует не просто репортаж, а прямую трансляцию из дворца. При этом будут работать контактные телефоны, по которым ленинградцы смогут оперативно высказать свое отношение к ходу дискуссии, конкретные предложения участникам собрания. Даже сегодня не верится, что на нем смогли выступить более 70 человек.
Борис Вениаминович успеет до собрания объехать практически все районы города и области, встретиться с партийными и хозяйственными руководителями на местах.
В ходе подготовки к тому партийному форуму я хорошо прочувствовал особенности гидасповской «технологии» работы с документами. Для написания своего доклада он, например, поручил мне пригласить к нему стенографистку и с ходу наговорил ей весь его текст, который потом лишь «шлифанули» помощники «первого». В дальнейшем в подобных случаях, естественно, будет применяться и классический метод подготовки докладов помощниками и отделами обкома. Но стенографистки у меня с тех пор всегда были наготове.
В день собрания актива, рано утром, перед уходом в Таврический дворец, я зашел в кабинет Бориса Вениаминовича, чтобы доложить окончательно выверенные документы: порядок ведения и доклад. Сообщил, что минут за пять до начала собрания лично положу их на главную трибуну зала заседаний дворца. «Зачем?» — удивился мой новый руководитель. — «У меня все есть». Почувствовав немой вопрос, он достал из нагрудного кармана пиджака небольшой листок твердой бумаги (существенно меньше четверти обычного писчего листа), на двух сторонах которого уместились и схема порядка, и доклад в виде ключевых слов по его основным разделам. Невольно у меня вырвалось: «Борис Вениаминович! Это же Таврический дворец, и это Ваш первый выход перед всем активом Ленинградской парторганизации!»
Я пытался как-то убедить БВ (так уже стали с уважением называть Гидаспова многие близкие к нему руководители), чтобы он воспользовался хотя бы порядком ведения, где приведены цифры присутствующих, повестка дня, ход голосования, составы рабочих органов собрания, кто их выдвигает и т. п. И чтобы обязательно держал доклад перед глазами (а это, помнится, страниц пятнадцать). Гидаспов при этом мило улыбался и успокаивал меня: «Все будет хорошо».
Примерно через час мы встретились с Борисом Вениаминовичем в Таврическом дворце. Кругом было очень оживленно. Партийный актив города и области, не так часто бывавший здесь, наслаждался красотой и впитывал в себя особую историческую ауру этого одного из лучших дворцов Европы. Постепенно заполнялся тысячеместный Думский зал дворца. Телевизионщики и журналисты завершали интервью, которые шли непосредственно в эфир. Казалось, что даже стенами дворца овладела волнующая атмосфера ожидания первой встречи с новым руководителем великого города, ожидания ответов на сложнейшие вопросы политической и социально- экономической обстановки в Ленинграде и стране в целом.
Минуты за три до начала собрания я, как обычно, прошел в зал и положил на трибуну порядок ведения и текст выступления Б. В. Гидаспова. Успел взглянуть на огромный амфитеатр зала, почувствовать то особое настроение заполнивших его людей и то, как трудно будет обкому партии оправдать их надежды. Борис Вениаминович вышел в зал, начал уверенно говорить, не глядя на порядок ведения собрания. Мы, ближайшие его помощники, буквально прильнули к монитору в комнате президиума. Вскоре последовала едва заметная для зала заминка ведущего. Но мы-то ее заметили! Борис Вениаминович, видимо, помня наш утренний разговор, пресек в себе попытку дальнейшего экспромта, взглянул на «шпаргалку» и без проблем завершил открытие собрания. А затем и блестяще выступил с докладом по повестке дня собрания, контролируя себя по тексту.
И это было правильно, ибо это были программные заявления по принципиальным проблемам перестройки нового руководителя одной из крупнейших в стране территориальных партийных организаций, а не очередная лекция профессора Техноложки. Да и прямая телевизионная трансляция хода собрания тоже накладывала свой отпечаток: любая оговорка, неточность формулировок могли тогда дорого стоить. Правда, в последующей своей практике Борис Вениаминович, обладая незаурядными качествами трибуна, и на крупных форумах все же выступал без бумажки. И совсем скоро такая возможность ему представится.
