Владимир Гусев. Нужна ли России сильная служба безопасности?

Глава 10. Крутой "Вираж"
(Ленинград. Ноябрь 1983 г.)

Совещание у Ивана Алексеевича Артюхова длилось уже второй час. От табака и бесконечных споров, казалось, сам кабинет нака­лился, а возбуждение собравшихся достигло предела.

Стиль работы Артюхова был демократичным. Иван Алексеевич любил и умел слушать, причем это было не проформой, а истинной потребностью. Он хорошо знал цену своим сотрудникам и не раз радовался, когда простой «опер» поражал всех в его кабинете неожиданным решением. Являлось ли это у Артюхова интуитивным, или он хорошо владел психологией управления, но от него сотрудники выходили чаще удовлетворен­ными. При этом они были уверены, что шеф принял их точку зре­ния, хотя подчас принятое решение не имело ничего общего с те­ми мыслями, с которыми сотрудник входил за эту обитую кожей дверь.

Сергей сделал краткий доклад по делу "Вираж", обрисовав накопленную подразделением информацию в отношении всех шести лиц, подпадавших под облик разыскиваемого агента. Он старался не выделять материалы по Годесу, но Артюхов был, что называется, стреляный воро­бей и сразу же уловил мнение Сергея. Затем, под девизом "куда грести дальше?" он дал слово всем собравшимся. Позднее, уже в годы перестройки, Сергей с грустью вспоминал эти артюховские совещания, где важнее всего была свежая мысль, умение анализировать, где человек оценивался не по его положе­нию в чекистской иерархии, а в первую очередь по своим знани­ям, профессионализму, любви к своему делу.

Сергей всегда старался по мере возможностей следовать этому стилю и в своей работе. Но когда однажды, давая интервью одному известному ленинградскому журналисту и отвечая на вопрос о характере взаимоотношений в КГБ между руководством и опера­тивным составом, он искренне попытался осветить именно такой под­ход к делу, то наткнулся на откровенное непонимание. Журналист посчитал, что с ним лицемерят. Хорошо еще, что Сергей с присущей ему наблюдательностью и привычкой фиксировать реакцию собесед­ника, заметил это, и в лоб спросил: что - не так? И после горя­чей полемики должен был признать, что то, о чем он говорил - прекрасный идеал , а в реальной же жизни Управления времен перестройки отношения строятся подчас по иным критериям. Как-то незаметно в жизнь чекистов вошли и излишний бюрократизм, и чи­нопочитание. Сидеть на совещаниях стало отнюдь не интересно, а зачастую и просто скучно. Верх брал бездушный цифровой подход.

Сергей затруднился бы ответить, было ли это вызвано толь­ко тем, что на руководящие должности в Комитете стали прихо­дить люди из номенклатуры, или сказывалось влияние общей ат­мосферы в обществе - того самого «застоя». Но его невольно возмущало, что ровесники, чье главное достоинство состояло в пребывании по нескольку лет инструкторами в аппара­те горкома- обкома, вдруг становились подполковниками. Исп­равно срабатывал механизм их движения наверх и при этом не учитывались ни реальные способности, ни знания, ни отношение к делу.

Но надо сказать, что в ленинградском управлении это не стало системой. Как-то раз Сергей подсчитал, что таких выдвижен­цев за годы его службы было всего около десятка. Почти всех он в той или иной степени знал, большинство с годами становилось квалифицированными мастерами своего дела. Сергей не разделял огульного мнения, мол, если партийный направленец, - значит это плохо. В конечном счете, все зависит от самого человека. Он, например, как и большинство ленинградских чекистов с огромным уважением и порой с восхищением относился к первому заместителю начальника управления и очень многому научился у него - и как у руководителя, и как у про­фессионала, хотя тот пришел в контору по направлению обкома КПСС.

Правда, было одно «но». Тот первый заместитель на­чинал все-таки с азов, прошел к своему назначению почти двадцать лет, службу знал по собственному опыту, пускай и не с опера, а начальника отделения, но пересчитал все ступеньки в контрразведывательной иерархии.

Иначе было в начале восьмидесятых годов. Сергей, честно говоря, не задумывался над этим явлением до тех пор, пока не столкнулся с ним непосредственно. Началось с того, что он предложил на должность своего зама парня, с которым проработал не один год вместе, съел, что называется, пуд соли, практически подготовил его к руководящей должности. Что немаловажно, это выдвижение поддерживалось и большинством коллектива. Тому много причин: и спокойный, уравновешенный характер, и доброжелательное отношение к людям, и прекрасные оперативные результаты.

Но «кадры» мягко, но настойчиво предложили свою кандидатуру: после окон­чания спецшколы - партнабор. Не прошло и двух лет, как он уже командовал самим Сергеем, быстро проскочив с должности его зама на ступеньку повыше, возглавив крупнейшее подразделе­ние Управления. Эти кадровые передвижки приостановили в росте четырех ребят, которых Сергей знал и ценил и которым новоявленный шеф в подметки не годился. Сергей иногда думал, что он необъективен, ведь не кому-то, а ему перебежал до­рожку новый руководитель и отрицательное мнение свое до поры держал при себе.

Тогда он даже в самых дурных снах не мог предположить, ка­кая кадровая чехарда начнется с приходом к власти людей, вое­вавших с номенклатурой, привилегиями и бюрократией. Назначения по принципу личной преданности, чего раньше стеснялись и пытались проводить ненавязчиво, теперь делались в открытую. Наука управлять вообще забылась. И что особенно поражало, быв­шие "блатные", как росли при КПСС, также продолжали расти и при демократах. Только если раньше своих связей не афишировали, то теперь ими гордились. И вот уже один ушел министром в «банано­вую республику», второй, доказавший свою верность "Белому дому" тем, что "закладывал" в августовские дни 1991 своих же коллег, по принципу "главное, успеть доложить первым" - глядь, уже в са­мых верхах исполнительной власти.

И началась откровенная грыз­ня. А неумение свое руководить, что на митингах не приобре­тается, стали подменять интригами, разборками, подсиживани­ем. Да, не минула сия чаша и Управление МБ.

А в ноябре 1983-го, еще не отягощенный "кадровыми" мысля­ми, Сергей с удовлетворением услышал итог их двухчасового ин­теллектуального марафона у Артюхова: « Будем проверять радиоканал! Весь опыт последних лет пока­зывает, что агентура противника в подавляющем большинстве слу­чаев использует этот канал связи».

Сергей полностью разделял такое мнение. Он понимал также, что получив подтверждение на радиоканале, они существенно продвинутся в своих поисках. Это будет почти 100- процентным доказательством связи агента со спецслужбой, даст отличную базу для следствия. Контрразведка располагала техническими воз­можностями для перехвата, дешифровки и локализации радиосвязи, но и противник, разумеется, не дремал. Мало было знать график радиопередач, отделить боевые передачи от учебных и маскировочных, нужно было в широкой полосе действия радиопере­датчика зарубежного агентурного центра - а полоса эта могла за­нимать чуть ли не пол-Европейской части Союза - най­ти во что бы то ни стало искомый приемник.

Специалисты знают, что дело это довольно сложное, гораздо сложнее, чем представляется после просмотра неко­торых кинофильмов о радиопеленгации времен второй мировой вой­ны. С тех пор техника качественно двинулась вперед. Сегодня, к примеру, агент не обязательно в момент приема должен нахо­диться у передатчика, да и сама передача иногда длится доли секунды, а принимать ее можно не только, скажем, дома, но и "на ходу", и в театре, и на улице и вообще где угодно. Имелась бы соот­ветствующая аппаратура. Используются же все возможности современ­ной науки: от спутников до лазеров. Сергей неплохо изучил возмож­ности западных средств связи, полагал, что и у наших разведчи­ков имеются аналогичные образцы техники, но так ли это на са­мом деле, он не знал - не ведал, ибо по роду службы знать это ему было не положено.

Итак, хоть Сергей и немного сомневался, что коллеги Све­деборга после провала быстро пойдут на новую связь, пусть и безопасную для них - по радио, но все же решился провести конт­роль эфира - для начала вокруг дома Годеса. Тем приятнее оказался результат. И хотя Михаил Петрович, как доложили ребята из "на­ружки", во время передачи находился у себя на даче, приемное устройство в его квартире сработало, что и удалось засечь службе радиоконтрразведки 21 ноября 1983 года. Передача дли­лась около трех десятых секунды. Вероятность нахождения прием­ника в квартире Годеса составила более 75 процентов.

Был и еще сюрприз, на который Сергей сгоряча сразу и не обратил внимания. Лишь два дня спустя, готовя обобщенную справку для доклада, он заметил, что дача Годеса находится в том же садоводстве в районе Васкелово, где недавно приобрел себе домик Сергей. Вновь и вновь убеждался Сергей, насколько тесен этот мир.