Владимир Гусев. Нужна ли России сильная служба безопасности?

Глава 19. Продолжение следует
(Санкт-Петербург. Февраль 1992 г.)

После многочисленных проволочек, согласований, колебаний тогда, в далеком уже 1984 году, было принято решение про­должить игру с участием "Алекса". И вот, с 1987 года, выведенный за кордон агент молчал. Еще у прежнего руководства КГБ были сомнения в перспекти­вах этой операции, не говоря уже о новых лицах, пришедших к управлению службой безопасности России. Некоторые из них во­обще сомневались не только в полезности подобной операции, но и вообще в необходимости работы против Запада.

Разум, однако, взял верх. Что тому было причиной, Сергей не знал. То ли после революционной зашоренности руко­водство России вдруг поняло, что отнюдь не все за ее пределами раз­деляют ее интересы, более того, имеют, оказывается, интересы свои собственные, часто прямо противоположные российским. То ли по­лучили, наконец, конкретную информацию о том, что спецслужбы за­рубежных государств продолжают работать, несмотря на все за­верения политиков и их реверансы в сторону России. То ли в хо­де многочисленных международных переговоров осознали, что на­исекретнейшие сведения об их содержании становятся достоянием зарубежных партнеров раньше, чем их прочитает Российский Пре­зидент.

Всего этого Сергей не знал, но он знал, что в итоге было принято решение выйти на связь с "Алексом" и сделать это должен был никто иной, как Сергей, который лично готовил и вел всю эту операцию. Чтобы оживить в памяти перепитии своей прошлой работы, Сергей поднял из архива все материалы дела "Вираж". К счастью, в горячке августа 1991-го их не сожгли, как сделали это со многими другими документами. Причем отнюдь не из страха перед какими-то мифи­ческими разоблачениями, а из опасения подставить святая-святых - агентуру. Тем, что уничтожались "живые" дела, конечно же, наносился колоссальный вред оперативному процессу. Но жизнь и спокойствие многих людей, добровольно отдавших себя служению идее защиты Отечества, были дороже. А поскольку была надежда, что услуги их еще понадобятся и новой России , то и папки в огонь швыряли без большого сожаления.

Вернувшись через пять лет к материалам дела, Сергей даже сам поразился тому объему работы, который был тогда проделан. Не без гордости за своих ребят листал он разнокалиберные стра­нички справок, сводок, запросов, шифровок. Вот обобщенный ра­порт от июня 1987 года, с которого и началась игра. Сергей попытался взглянуть на этот документ уже с позиций се­годняшнего дня.

Первое, что бросилось в глаза, это определенный схематизм ситуации: противник, интерес к секретам, подходы, предложение пе­реселиться на Запад. В свете последних "разоблачений" прессы все это могло кому-то показаться надуманным, чуть ли не легендой сверхбдительных чекистов, не знающих, чем себя занять. Но, увы, Сергей слишком хорошо знал, что за каждым словом этой неслож­ной схемы стоит реальность, уже подтвержденная жизнью: его и Алексея. Да, схема проста, но она именно такова, и другой почти не бывает. Различны лишь эмоции и судьбы людей, их поступки, стоящие за каждой позицией этой схемы, различны интересы противоборствующих стран. Но именно в кажущейся шаб­лонности и простоте схемы и заключена ее сила и значимость. Как для нашей, так и для той, другой стороны.

Вот копия рапорта с санкцией Председателя КГБ СССР и от­меткой о том, что материал докладывался Генсеку. Здесь вся суть операции. Надо отдать должное коллегам из Москвы, ребята умели сжато выразить мысль.

Сергею идею этой операции подкинул его оперативный кон­такт "Оскар". Типичный по внешности скандинав, один из поклонни­ков движения, которое во всем мире теперь известно как "зеле­ные". Он рассказал, что его дед, сразу после войны наблюдал, как союзники сбрасывали в Балтику запасы химических отравляющих веществ, наработанных гитлеровцами за время своего пребы­вания у власти. Насколько выяснил "Оскар", никто такой пробле­мой в Европе серьезно не занимался. Лишь Бельгия предприняла отдельные попытки поднять смертоносный груз у своих берегов.

Но проблема должна стоять шире. Сергей вспоминал, как "Оскар", любивший повторять, что его работа «на Советы» - это услуга лично Сергею (действительно, Сергей несколько лет назад помог ему выкрутиться из очень неприятной переделки, которую готовили "Оскару" американцы), развалившись в уютном кресле гостиницы "Астория", решил в очередной раз помочь ему "продвинуться по службе", делясь с ним своими рассуждениями:

- Отдайте американцам всю свою информацию о производстве в России химического оружия. А в обмен пусть они построят у вас заводы по его уничтожению. Заодно можно будет уничтожить и то, что вы поднимите со дна Балтики.
- Все равно они вас надуют, - разглагольствовал "Оскар", лукаво глядя на Сергея и потягивая джин-тоник, который он пил тоже только исключительно из уважения к Сергею, так как у себя на родине он не пил ничего крепче "Хайникена".

- Американцы уже давно превратили свое хими­ческое оружие в бинарные смеси, то есть компоненты по одиночке совершенно безобидные, которые хранятся чуть ли не в жилых домах, потому что лишь соединившись они дают смертоносный яд. Приме­нить же запрещающую Конвенцию к каждому из этих компонентов в отдельности нельзя.
- Или у Вас тоже есть такая штука? О, Сергей, только не "навостряй уши" и "не делай стойку",- щеголял "Оскар" своими познаниями руского языка. - Это не шпионский вопрос, нет!

Тогда Сергей даже в справку не включил эти пожелания "Оскара". Он прекрасно понимал, что руководство не пропустит такую "безумную" идею дальше своего кабинета. Однако семена, посеянные "Оскаром", заставили Сергея еще раз проанализировать ситуацию вокруг переговоров о запрещении химического оружия.

Он обратил внимание на интересную закономерность: советское правительство вело переговоры на эту скользкую тему, но нигде в газетных публикациях Сергей не нашел признания того, что СССР производит отравляющие вещества. Словом, пере­говоры велись о как бы не существующей для нашей страны проблеме.

Вторая закономерность состояла в том, что стоило перегово­рам зайти в тупик, как западная пресса, прежде всего радиого­лоса, начинали активно обвинять Советский Союз в производстве не только химического, но и биологического оружия. С фактами, правда, было не густо. Тогда-то Сергею и пришла в голову мысль: а что если подста­вить противнику агента, снабдив его объемом достоверной инфор­мации в области производства химического оружия, в рамках све­дений, используемых и на переговорах? И, сыграв на доверии к этим данным, внедрить через того же человека достоверную и крайне выгодную для СССР информацию об отсутствии в Союзе промышленной наработки бактериальных средств.

Кроме политических, тут открывался целый ряд оперативных вы­год: проводя перепроверку и доразведку сообщенных сведений, про­тивник вынужден будет раскрыть себя, свою агентуру, методы своей работы. У подведенного же к противнику нашего человека возникала неплохая перспектива проникнуть в центры работы по бактериологическому оружию Запада.

Сергей хорошо помнил, с каким скепсисом восприняли его идею руководство Управления и Центра. Помог ему, судя по всему, случай. Первопрестольная всегда славилась своим, так сказать, "генетическим фондом". Сергей и его товарищи частенько посмеивались над тем, что в Москве без хоро­ших родственных связей достичь успеха в те годы в чем-либо было ой как трудно. На одном из совещаний, где обсуждался замысел операции "Вираж-2", присутствовал сотрудник разведки, родственник помощ­ника одного из тогдашних секретарей ЦК. Это и решило вопрос.