Владимир Гусев. Нужна ли России сильная служба безопасности?

Глава 7. Грустные мысли
(Санкт-Петербург. Октябрь 1991г.)

Вспоминая события почти восьмилетней давности, Сергей особенно остро ощущал изменения в отношении людей к его про­фессии. За каких-то пять-шесть лет в глазах обывателя они превратились из бескорыстных рыцарей в извергов, убийц и насильников. Никакого благородства, никакого героизма их рабо­та, оказывается, не несла. Они всего лишь "слуги тоталитарной системы", ее послушные винтики.

С горечью сознавал Сергей, что его гордость своим делом сегодня воспринимается многими двусмысленно. Но почему люди от недавнего уважения перешли к прямому неприятию? А, может быть, уважения никогда и не было, был только страх? Сергею навсегда врезалась в память одна мысль из кинофильма "Мертвый сезон" режиссера Саввы Кулиша: считается, что в делах разведки и контрразведки разбирается каждый образованный человек, тогда как разговор двух разведчиков был бы также непонятен непосвя­щенному, как разговор двух физиков или математиков.

Между тем, эта иллюзия знания особенно отчетливо проявля­лась сегодня, когда о деятельности органов безопасности рассуждали везде и всюду с безаппеляционностью дилетантов. На­ружу выплескивалось такое, о чем даже проработавший в системе почти двадцать лет Сергей и то побоялся бы судить однозначно. Происходило это, возможно, потому, что на голову читающей публики обрушился буквально ураган информации о такой деликатной сфере деятельности человека, как работа спецслужб. И вот уже всякий, кто регулярно читает "Огонек" или «Литературку», свободно владеет такой непривычной в недавнем прошлом термино­логией, как агент, наружное наблюдение, прослушивание телефо­нов, перлюстрация и т.д. и т.п. И если в нормальной жизни вряд ли кто из журналистов, пройдя даже курс терапии, принялся бы сразу заниматься лечением, то в рассуждениях о вопросах нацио­нальной безопасности это считалось вполне позволительным.

Надо отдать должное контрразведке: оправившись от шока первых "разоблачений" освободившейся от осторожности прессы, она, контрразведка, столь же активно обрушила на читателя информацию, если и не разливающую елей над всей своей деятельностью, то по крайней мере, аргументировано доказывающую, что "не так страшен черт, как его малюют".

Но что-то все-таки не срабатывало. Несмотря на обилие разъяснений, юридических толкований, просто весьма убедительных сведений, авторитет чекистов падал. Читатель плохо воспринимал то, что публиковалось от имени КГБ. Сергей считал, что причина здесь в том, что во всех пуб­ликациях госбезопасности подчеркивалась преданность чекистов государству. Но при этом не учитывалось, что старое госу­дарство скомпрометировано, оно уже в прошлом, сегодня за него почти никто, кроме разве что ортодоксов и ветеранов, в битву не пойдет. Слишком усердно разваливали Союз ССР и в конце концов разва­лили. Вряд ли поэтому кто-то порадуется работе спецслужбы, за­щищавшей это государство. Во всех публикациях, по мысли Сер­гея, упускалось главное: а для чего вся эта работа? Что имеет от нее конкретный Иванов, Петров, Сидоров ..?

Уж кто-кто, а Сергей мог назвать не один десяток людей, которым он облегчил жизнь своим вмешательством. И это по самому большому счету. Кое-кому он и жизнь спас. От кого-то отвел беду. Причем эти люди часто даже и не подозревали о его роли в их судьбе. А он и не ждал этого признания своих заслуг. Это были его обычные будни. Его повседневная работа.

Честно говоря, он вообще плохо воспринимал всю эту кампанию гласности, кот­орую развернула вокруг его работы пресса. По его глубокому убеждению между работой спецслужб и гласностью всегда должна лежать резкая грань. Ни о какой открытости тут не может быть и речи. Это абсурд. Гласная работа для спецслужб смысла не име­ет. Эту работу должны вести другие институты государства. В любой стране любая спецслужба сильна прежде всего своей секретностью. Речь не идет о бесконтроль­ности, нет. Сергей был уверен, что только под жестким контро­лем власти, на крепкой законодательной основе можно избежать повторения рецидивов прошлого. Но контроль должен быть квали­фицированным и уж никак не обывательским.

Последнее время Сергея стал раздражать кем-то вытащенный и приписываемый Ленину лозунг о кухарке, управляющей госу­дарством. В его использовании явно наблюдался перебор, ибо то, что происходило, особенно после августовских событий, превра­щало охаивание этого лозунга в комедию. Кто рвался к власти? Да те же самые кухарки, пусть и в более благообразном об­личьи. Засилье старой номенклатуры настойчиво и усердно заменя­лось засильем номенклатуры новой. Во главу угла ставились не профессиональные знания и деловые качества, а преданность но­вой власти. А поскольку порядочный человек не может себе позволить менять убеждения в одночасье, к власти приходили пере­вертыши.

Не случайно многие высокие чиновники, избранные и не избранные народом, публично заявляли, что не доверяют про­фессионалам, предпочитая на ключевых постах политиков. Такие же политики приходили и в систему госбезопасности, привнося псевдобольшевистское неприятие старых кадров, правил и уж, разумеется, идеалов, выжигая каленым железом все, что "не с нами". Исто­рия повторялась и отнюдь не всегда в виде фарса. Сергей не удивился бы, узнав, что демократы начали готовить свой "партна­бор" для направления в правоохранительные системы, быстро за­быв, как все это осуждалось во время их собственной предвыбо­рной кампании.