Изучая архивные документы на Годеса, Сергей и не предпо­лагал, что и они закладывают кирпичики в фундамент его знания объективного хода истории. Случившееся с отцом оп­ределило и судьбу семилетнего Миши - его вместе с матерью выслали в Казахстан, где он и поступил в школу. А через девять лет - перед ее окончанием - и сам Михаил Петрович столкнулся с пра­восудием. Его и еще четырех его приятелей судили за создание "нелегального" кружка под названием "Час пик". (много позд­нее, вспоминая об этом факте, Сергей подивился, что название популярной петербургской газеты возникло довольно давно и в умах шестнадцатилетних мальчишек).

Но тогдашний "Час пик" обошелся ребятам в 5 лет лагерей по статье 58-10 (Контрреволюционные преступления. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление, или хранение литературы того же содержания. В редакции Уголовного кодекса РСФСР 1926 года). Это спасло Михаила Петровича от фронта, но пока­зало ему изнанку жизни.

После отбытия наказания Годес сумел возвра­титься в Ленинград и даже поступил в институт, уже тогда проя­вив недюжинную изобретательность по части написания своей би­ографии. Возможно, обман и раскрылся бы, но наступил 1953 год, умер Сталин, а в 1955 Михаил Петрович был реабилитирован, политические обви­нения с него сняты, статья переквалифицирована на хулиганство. По-видимому, на пересматривавшую судимость Годеса инстанцию оказало влияние наличие в протоколах дела данных о том, что он и его подельники умудрились сжечь в своем поселке чуть ли не все почтовые ящики.

В начале шестидесятых Михаил Петрович, будучи уже молодым ученым в одном из престижных ленинградских институтов, активно включился в международное сотрудничество. Это были последствия «оттепели» - развитие международных связей после десятилетий "же­лезного занавеса". Михаил Петрович был привлечен к этой работе скорее благодаря знанию языков. Его отец, происходивший из семьи обрусевших еще в ХVII веке французов, сумел привить сыну любовь к французскому языку, а мать дополнила его лингвистические познания еще немецким и английским, благо она их преподавала и знала в со­вершенстве.

Обо всем этом Сергей узнал из досье Михаила Петровича Годеса, как негласного сотрудника органов КГБ. Досье это сохрани­лось в архивах. Слежка за иностранцами в те времена оставалась важной задачей органов безопасности, хотя велась еще, по се­годняшним меркам, несколько наивно, отдавала сильно веяниями эпохи НКВД, но Михаил Петрович был замечен и привлечен к осве­домительству.

Сергей по материалам дела легко установил, что работал Годес на органы спустя рукава, откровенно отбывая по­винность, поэтому от его услуг очень быстро отказались.

Од­нако и из этих куцых материалов Сергею удалось выяснить, что Михаил Петрович в шестидесятые годы, очевидно, попал-таки в поле зрения спецслужб одной из западных стран. Дело в том, что его знакомая по международному обмену, болгарка Фатима Залевская, с которой Михаил Петрович был очень близок, вдруг в очередной из своих визитов в Англию осталась на жительство в этой стране. На сей счет в деле имелась подробная справка от болгарских друзей. Они же проверили и сообщили, что Залевская вскоре после своего невозвращения объявилась в числе сотрудников не­кой фирмы, хорошо известной в качестве "крыши" для подотдела английской разведслужбы "Сикрет Интеледжентс Сервис". Впрочем, это еще точно ни о чем не говорило, Залевская могла из дружеского расположения к Годесу и не сообщать о нем своим новым шефам.